Медсестра Элина на следующий день после трагедии в Яровой, где в результате авиаудара России погибли 25 местных жителей, отмывала пол и стены местного фельдшерского пункта от крови. Она была единственной, кто оказывал первую помощь раненым.
Хотя линия фронта сейчас всего в нескольких километрах от Яровой в Донецкой области, Элина не собирается уезжать, даже после трагедии. По ее словам, она даже не думает об этом, потому что ни скорая помощь, ни гражданские врачи не поедут в такие места после подобного налета.
«Я медицинский работник, я не знаю, как я могла бы отсюда уехать. Если я все брошу, кто им поможет? Вдруг снова что-то случится…» — рассказала она.
Еще утром после трагедии в фельдшерском пункте повсюду была кровь: на полу, у входа, рядом с бутылками воды. После взрыва авиабомбы раненые старики проползли к медпункту примерно сто метров, чтобы получить помощь.
«Одна женщина пришла сюда с деревянной щепкой в шее, — рассказала Элина Postimees о самом страшном рабочем дне своей жизни: во вторник, когда 250-килограммовая авиабомба ВВС России попала в центр Яровой как раз в то время, когда туда пришли за пенсиями пенсионеры. — Я не стала ее вытаскивать — подумала, что она истечет кровью, если выну. Щепка была рядом с артерией. Было так страшно».
Сразу в результате авиаудара погибли 19 пенсионеров Яровой. Женщина, о которой рассказала Элина, была еще жива на следующее утро, но шесть тяжелораненых скончались от ран, так как не получив своевременной помощи. По состоянию на вчерашний день число погибших выросло до 25.
Никто не приходит на помощь у линии фронта
Медсестра поселка Яровая, который находится на севере Донецкой области рядом со Славянском и Лиманом, жаловалась, что сразу после бомбардировки «скорая» отказалась ехать в Яровую. Причиной было то, что спустя 20 минут после удара по центральной площади российские авиабомбы поразили окраины Яровой, где начался пожар. Согласно официальным инструкциям, украинские медики и спасатели не имеют права выезжать в район, где продолжаются боевые действия.
«Наш староста пошел и привел военных медиков. Если бы не он…» — не завершила фразу Элина. «Скорая к нам не едет, никто не приезжает. Те, кто мог, сами ползли сюда, истекая кровью. Я не успевала делать уколы и спрашивала себя: господи, это — чтобы остановить кровотечение или для чего?» — вспоминает она.
Элина показала на дверь фельдшерского пункта: «Там лежал человек без ног, без рук. Просто мертвый. Но скорая говорит: мы не поедем. Спасатели тоже говорят: мы не приедем. Пока староста не сел в машину и сам не поехал за помощью».
Продавщица Лена, работница единственного местного магазина, сортировала с коллегами товар. По ее мнению, российские военные следили за местными группами в соцсетях, ведь объявление о выплате пенсий было только там. «Мы в шоке. Неужели правда кто-то из России следит за нашими группами?» — сказала Лена, которой чуть за 60, отказавшись фотографироваться.
Магазин Лены находится прямо напротив места взрыва. «Это был очень странный удар: никаких свистов, было тихо и спокойно — просто взрыв и все, — рассказала она. — Вообще сейчас нельзя собираться группами! Я много раз им говорила: не собирайтесь так».
До полномасштабной войны в Яровой жило около 900 человек. Сколько жителей осталось сейчас, не знает никто, даже староста Дмитрий Дремлюженко.
Поселковый староста отказался говорить с журналистами: он занимался похоронами, все 25 погибших были ему хорошо знакомы. Ему нужно было любой ценой найти могильщиков, потому что в Яровой остался только один муниципальный работник, способный копать могилы, но с такой задачей он справиться не мог. В итоге на помощь приехали рабочие из Славянска — за 40 километров.
На улицах Яровой никого. Кроме ремонтной бригады, восстанавливавшей электролинии, старосты, могильщиков и местного сумасшедшего, который бродил на ветру по пустым улицам и громко кричал: «Лев Дуров не виноват! Виноват Гришка! Лев Дуров не виноват! Вы ведь не тронете цыгана? Правда?»
Дрон прилетал заранее
После долгих поисков Postimees удалось найти 48-летнего местного жителя Диму, который помогал доставлять раненых пенсионеров в медпункт.
По утверждению Димы, за полчаса до удара над центром Яровой кружил российский армейский дрон. «Многие его слышали. Он летал здесь, когда люди уже собрались», — рассказал он. «И примерно через 20 минут всё произошло», — Дима имел в виду авианалет.
«Сейчас у всех шоковое состояние. Это еще несколько дней не пройдет. Теперь будут хоронить погибших», — без особых эмоций сказал Дима, недалеко слышался свист мины. Видя тревогу на лицах журналистов, он попытался их успокоить, оценив опасность по десятибалльной шкале: «Сейчас на пять баллов».
Бои шли в нескольких километрах к северу от центра Яровой — в соседних селах Шандриголово и Новоселовка. Были слышны сильные взрывы, видны клубы дыма. До Новоселовки чуть больше трех километров. «Там зона боевых действий, — уверенно сказал Дима. — Шандриголово переходит из рук в руки, там настоящие уличные бои».
Бои поблизости жители Яровой слышат и видят уже несколько недель. Туда ежедневно прилетают российские дроны — как разведывательные, так и боевые. На главной улице валяются тонкие волоконно-оптические кабели, с помощью которых управляют дронами. За несколько часов присутствия в Яровой мы были вынуждены трижды срочно прятаться от дронов, один раз — прямо на местном кладбище.
Кладбище Яровой находится в сосновом лесу. Песчаная почва позволяет работникам из Славянска копать быстро. На кладбище плакала Ольга, жена одного из убитых пенсионеров. «Он пошел получать пенсию. Я живу в центре. Услышала взрыв — побежала туда, он еще был жив, — рассказала Ольга сквозь слезы. — Он умер у меня на руках. Осколок попал ему в голову. Там было столько погибших и раненых. Это был ужас».
Ольга наблюдала, как копают могилу для ее мужа. Гроб и крест она уже заказала.
Могильщики были немногословны. Большинство из них ранее работали водителями, некоторые впервые в жизни копали могилу. «Копать могилу — это очень тяжело. Особенно для того, у кого со здоровьем проблемы, — пожаловался 38-летний Павел. — Столько могил вырыть… Это очень тяжело. Очень».
Работа могильщиков длилась недолго. Когда они только выкопали яму глубиной по колено, заметили рядом дрон. Трое копателей и двое журналистов тут же спрятались под пушистую сосну. Дрон облетел дерево несколько раз и улетел в лес. На другом конце кладбища другая группа из трех человек продолжала копать, несмотря на полет дрона.
«Одноразовые», — с усмешкой бросил крепкий загорелый рабочий из Лимана, вынужденный покинуть дом и теперь копал могилы для жителей Донбасса, которых Россия, по словам Владимира Путина, приехала «спасать».
